Не очень-то убедительна и идея независимого существования трех сторон бытия — эмоциональной, физической и интеллектуальной. Можно ли их разделять? Когда вам лучше думается: когда вы угнетены или когда вы ощущаете душевный подъем? Достаточно задать такой вполне риторический вопрос, как тотчас станет ясно, что разделение трех сторон жизни на три самостоятельные синусоиды — вопиющая нелепость и искусственность.

Нелепостью считает это разделение и Агаджанян. И не только потому, что жизненный процесс един, а еще и потому, что среди многодневных биоритмов один непременно должен быть главным, а остальные второстепенными. Теория трех биоритмов крайне еще несовершенна. Может быть, следует поискать сначала первопричину, которая вызвала к жизни все три ритма?

Первопричина Агаджаняну ясна -— это движение Луны. Неспроста ведь у всех народов во все времена были связаны с Луной и мифы, и поверья, и приметы: сеять на молодую луну — к урожаю; в новолуние солений не солят; печь класть на новолуние — теплее будет; на молодом месяце рыба лучше клюет... А сколько примет о погоде: луна ярка — к вёдру, мутна — к дождю, красновата — к ветру; месяц в кругу — опять к дождю... Сначала наука не обращала внимания на эти «наивные фантазии», но потом, когда научные представления о процессах в атмосфере углубились,' фантазии были почтительно возведены в ранг народной мудрости.

Постепенно ученые начали замечать связь между количеством осадков и днями лунного месяца, между атмосферным давлением и фазами Луны. Оказалось, например, что грозы предпочитают разражаться через два дня после полнолуния.

Всякий, кому случалось попасть на берег любого из наших северных или восточных морей, своими глазами видел, как дважды в сутки море поднимается на несколько метров, наступает на берега и поворачивает вспять реки в устьях. В этих гигантских перемещениях воды виновата Луна со своим притяжением и отчасти Солнце. Те же самые силы вызывают и колебания земной поверхности — твердые приливы. С «жидкими» приливами им, конечно, не сравниться: кто может заметить приливную волну, если ее амплитуда не превышает сорока сантиметров! А именно такая она на широте Москвы. Но хотя в иерархии ритмично повторяющихся геологических процессов твердые приливы стоят на самой нижней ступеньке, их общий вклад в историю планеты ничуть не меньше вклада горообразования.