«Когда бы смертным толь высоко возможно было воз-лететь, чтоб к солнцу бренно наше око могло, приближив-шись, воззреть»,— размышлял стихами Ломоносов, что бы предстало тогда нашим взорам?

Тогда б со всех открылся стран Горящий вечно Океан. . Там огненны валы стремятся И не находят берегов, Там вихри пламенны крутятся, Борющись множество веков; Там камни, как вода, кипят, Горящи там дожди шумят.

Больше всего поражает бренное око, особенно если оку посчастливится прильнуть к приличному телескопу вроде «Оптона» и увидеть пылающий океан сквозь цветной фильтр, пропускающий одни лишь лучи водорода, ради чего автор поднялся в один прекрасный апрельский день на гору Шат Жад Мае, где расположилась специализирующаяся по Солнцу Горная астрономическая станция (адрес для телеграмм: «Кисловодск. Солнце») и откуда не знаешь, на что смотреть не отрываясь, на Солнце или на ослепительный Эльбрус, который тоже как на ладони, с малейшими своими складками и даже с копошащимися на нижних склонах фигурками,— поражает больше всего неподвижность кипения, застылость смятенных вихрей. Взметнулся протуберанец величиной со сто наших Земель — и застыл. Видно пламя, но не видно, как оно колеблется, и в то же время явственно чувствуется, что океан огня живой; да, он и в самом деле кипит, но кипит как бы не торопясь, величественно и мощно. Не знаю, было ли какое-нибудь подобие телескопа у юного Эхнатона, супруга божественной Нефертити, но его, вознамерившегося учредить вместо культа привычных богов, в том числе и бога солнца Ра, культ самого солнца, Атона, можно понять!

То, что видел фараон-реформатор, вернее, от чего жмурился, как жмуримся и мы, если под рукой нет фильтра,— это фотосфера, нижний слой солнечной атмосферы, ослепительная поверхность светила, глубже которой не дано проникнуть нашему взору. Слой этот в вечном кипении, его бороздят гигантские волны — гранулы, похожие в телескоп на рисовые зерна. Над фотосферой — красная хромосфера, где с высотой растет температура — от 6 тысяч градусов у самых бурунов и гранул до 60 тысяч на верхнем ярусе, на высоте 10 тысяч километров. Но все это меркнет перед миллионоградусным пеклом плазменной короны Солнца, простирающейся на несколько миллионов километров и видимой, если нет солнечного затмения, в специальный телескоп — коронограф,

Так же как и Земля, Солнце вращается вокруг своей оси. Его экваториальные части делают полный оборот за 27 дней. Части, прилегающие к полюсам, крутятся быстрее; некоторые успевают обернуться за 24 дня. Получается это оттого, что у полюсов газообразное Солнце плотнее, чем у экватора. Но нам для удобства достаточно знать только одну цифру 27. Вот первый из многих ритмов Солнца.